"Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно..." Смысл гениального озарения юного Маяковского годы перемололи в мелкую муку банальности, превратив в аксиому, бездоказательную истину, затерев ее до блеска игрой слов и значений. Но все же звезды были, есть и останутся звездами - и те, что миллионы лет смотрят на нас с недостижимых высот, и те, что вспыхивают среди людей, освещая нашу жизнь и ведя по ней подобно своим небесным собратьям. Что движет ими, почему они, возвращаясь к бессмертной фразе, позволяют себя зажигать? Как им живется на земле? Кто-нибудь спрашивает их об этом? Конечно. Это не всегда интересно им самим, но всегда - тем, кому они дарят свой свет. Представляем Ольгу БОРОДИНУ, хотя в представлении она не нуждается.
- Вы знаете, я всегда была достаточно амбициозна - либо я впереди, либо нигде. Когда я училась и ездила на всесоюзные или на международные конкурсы, у меня была одна мысль - я не переживу, если не буду первой. И становилась - может, удача сопутствовала. При этом я искусственно "занижала планку" для старта, не думая тогда о том, что буду народной артисткой, солисткой Мариинского театра, и не только. А когда стала - все равно решила для себя, что я буду лучшей и тут. И стала, скажем так, одной из лучших. По большому счету, я добилась того, что хотела в жизни. Не могу сказать - я сделала все что смогла! Были какие-то периоды простоя, связанные с рождением детей, например. Я пока не собираюсь останавливаться на достигнутом.
- С ужасом представляю себе изучение либретто, ведь все время меняются языки, а надо не просто петь, а и понимать - о чем, вживаться в образ. В какой степени нужно владеть языками?
- Конечно, нужны какие-то языковые навыки, но не до уровня синхронного перевода, конечно. К тому же, всегда, когда мне что-то непонятно, я могу вызвать "коача" - репетитора, который все объяснит, переведет. Это тоже часть нашей работы - когда чего-то не можешь, не знаешь, всегда найдется человек, который тебе поможет. С годами вырабатывается привычка к запоминанию нужных вещей, но объем, конечно, ужасный - много информации, музыки, движений, текста в голове.
- Какой язык наиболее приспособлен, удобен для пения?
- Для всех по-разному. Но однозначно не немецкий и не английский. Для меня, например, больше всего для пения подходит французский язык, потому что в нем носовые звуки, ближе к резонатору, ну - это наша вокальная кухня. Кому-то больше итальянский подходит, мужу моему, например (Ильдар Абдразаков, солист Ла Скала. - В.Г.), кому-то на русском удобней петь, хотя на русском петь совсем не удобно, особенно Чайковского или Рахманинова. Даргомыжского. Римского-Корсакова очень трудно исполнять...
- Можете сказать, сколько нужно времени, чтобы без спешки выучить либретто и полностью приготовиться к роли?
- Трудно ответить, сколько времени - без спешки, потому что спешка присутствует всегда. Очень много работы, и в период серьезной подготовки очень тяжело воспринимать что-то другое, новое. У меня сейчас была такая ситуация, когда я пела "Самсона и Далилу", а нужно было учить "Итальянку в Алжире". Представьте - совершенно разного стиля композиторы, Сен-Санс и Россини, разная техника, манера исполнения - ну все совсем другое, вот это было довольно сложно. Пришлось учить быстро. А чем быстрее учишь, тем быстрее забываешь, кстати. Всегда спешка. Хотелось бы спокойно работать над ролью, скажем, месяц - это было бы замечательно! Но обычно такого не бывает, всегда кто-то торопит, всегда куда-то или к чему-то надо успеть...
- В какой из стран, где вам приходится подолгу работать, вы наиболее комфортно себя чувствуете?
- Думаю, что в Америке. Да, в Америке, нью-йоркская Метрополитен опера - это мой второй дом. Настолько там уже отлаженный коллектив, во всех отношениях, начиная с уборщиков и заканчивая рабочими сцены. Все профессионалы, все работает, как часы. Остальные театры - не сравнить. Вот, казалось бы, Италия, а уж такая провинция, даже тот же Ла Скала - никакого порядка: иногда совершенно не знаешь, чего ожидать через минуту, иногда просто непрофессиональные люди тебя окружают. Но зато амбиции у всех!
- Влияет ли на ваше желание спеть ту или иную роль какой-нибудь основной долгосрочный контракт?
- На сегодняшний день - нет. Я могу выбирать, что бы мне хотелось сделать, чего не хотелось бы. В самых крупных театрах меня спрашивают - что бы я хотела спеть? И я грустно отвечаю - ничего. Я так устала от всего, я хочу отдыхать, у меня маленькие дети и вообще - хочу на пенсию. Все смеются, конечно. На самом деле не так уж и много хороших партий написано для меццо-сопрано, такого, как у меня, по крайней мере, я его считаю лирическим центральным меццо. Какие-то партии я петь просто не могу, например "Троянцев" или "Фаворитку" - слишком высоко для меня. Вообще-то, есть некий ведущий репертуар, который, честно говоря, не слишком широк. Поэтому на сегодняшний день я уже где-то 20 опер спела и еще спою, наверное, одну, которую пока не "охватила". Но это - сегодня, может, через год мне захочется чего-нибудь другого. Моя жизнь - это ведь не только оперы, это еще и камерные программы, которые я периодически, но все же пою. Это сложнее, чем опера, потому что это - разнообразный репертуар, разные композиторы со своим стилем каждый, и в одном концерте, где ты гол, как сокол, - нас на сцене только двое - я должна показать все свое мастерство, компетентность и сделать так, чтобы все остались довольны.
- Аккомпаниатор один и тот же?
- Да, он выбран давно и надолго, надеюсь. Хороший концертмейстер на самом деле большая проблема. Ведь профессии музыканта и концертмейстера совсем разные. Все как бы пианисты, но это суть разные веши. Плюс личные симпатии, это очень важно, мы ведь работаем вдвоем.
- Скажите, вот есть три небезызвестных тенора, а почему нет подобного женского трио звезд, я не имею в виду только меццо-сопрано, а вообще? Не было такого никогда?
- Не было. Мне даже и в голову-то никогда это не приходило на самом деле. Трудно сказать. Может, я не в курсе просто.
- А вы согласились бы на совместный проект? И если да, то с кем?
- Конечно, почему нет, если найдется хороший продюсер. Есть замечательные меццо-сопрано - Елена Заремба, Марина Домашенко, все наши опять же, но давно уже живут за границей.
- Вы просто предвосхитили мой вопрос о возможном отъезде...
- Давно, конечно, могла бы уехать. Только зачем? Я и так-то тут нахожусь постоянно от силы недели четыре-пять, вот сейчас несколько месяцев подряд отработала в Америке, просто физически устала, нужно отдохнуть. Да и потом, старший сын здесь, им ведь тоже надо заниматься.
- Многие объясняют свое желание уехать именно боязнью за будущее детей.
- Знаете, то, что я в последнее время наблюдаю за границей, - речь о молодежи... Я совсем не хотела бы видеть на их месте своих детей. В той же Англии, куда все стремятся пристроиться, - ужасное что-то с молодежью: пьют, колются. Я однажды в Лондоне после концерта вечером в пятницу не могла никак поймать такси. Долго шла пешком и имела возможность посмотреть и послушать тамошнюю молодежь - я была в ужасе. Какие тексты я слышала, какие лица наблюдала! И главное, в каком количестве - у нас я такого не вижу. У меня много друзей и знакомых, чьи дети там учатся. Могу уверенно сказать - школы за границей слабее, чем наши. Это абсолютно точно. Мне кажется, что выучиться здесь, а мотом применить свои знания где-то за границей, или поехать подучиться еще - это совсем другой вопрос. А так чтобы ехать туда получать образование - не думаю, что моим детям это надо.
- А гипотетически - где бы вы предпочли жить? Там же, где и работается лучше всего, - в Америке?
- Нет, жить, наверное, в Испании. Очень люблю их музыку, танцы, кухню и, конечно, климат - я все же теплолюбивый человек. Может быть, я жила в Испании в прошлой жизни. С особым восхищением всегда там и просто бываю, и работаю.
- Видите ли вы себя в роли преподавателя?
- Что касается преподавания - в нашей профессии с этим дело обстоит сложно. Далеко не всегда педагоги, даже поющие, могут хорошо преподавать, для этого, мне кажется, должны присутствовать совершенно особые качества. Но я больше чем уверена - научить чему-то нельзя, можно только научиться. Оптимальный вариант - взять лучшее у кого-то, потом еще у кого-то - как и было в моем случае, и наложить свое: свой опыт, свое представление об искусстве. Так и получилось то, что я на сегодняшний день собой представляю. Если бы у меня были ученики, я, может, и смогла бы дать им какие-то приемы, технику. Но это "если бы", а я не хочу преподавать и сейчас даже не рассматриваю такую возможность, хотя и не зарекаюсь - зареклась уже один раз, с тех пор этого не делаю. Жизнь покажет. Я просто не чувствую, что это мое. Я делаю свое дело ровно настолько, насколько могу. Хочу вовремя уйти со сцены и заниматься своим домом, своей жизнью. Есть фанатики в разных областях - науке, литературе. Я не фанатик своей профессии, я выполняю свое предназначение по максимуму, как могу. Но я - женщина, я мать, жена и не хочу постоянно совмещать работу и семью.
- Как сейчас складываются ваши отношения с Мариинкой, удается ли посещать премьеры, "Нос" например?
- Я не хожу сейчас в театр. Мне не хочется слушать "академию" (Академия молодых певцов при Консерватории. - В.Г.), я хочу услышать уровень, а его давно не слышно. Мариинский театр - не детский сад, и с тем, что там творится в последнее время, я не согласна. Поэтому у меня нет особого желания туда ходить. Последние постановки, которые я видела, мне не нравятся. Даже "Самсона и Далилу" - великолепный спектакль, я ведь прекрасно знаю, как нужно его играть, - сделали непонятно как. Может быть, это современно, конечно, но - не так. Серо-черные впечатления, неясные какие-то. Праздника не получилось! Будем надеяться, что все изменится к лучшему. Тут же, как и в жизни человека, бывают темные и светлые периоды. Сейчас не самый светлый. А для того чтобы привлекать для работы в театре людей профессиональных, выращенных здесь же - как я, например, нужна такая элементарная вещь, как планирование. Чтобы не было такого, что мне звонят в последний момент и говорят - ты не можешь послезавтра спеть? Так не должно быть, к выходу надо готовиться. Я не терплю халтуру, я люблю, чтобы все было хорошо и на уровне, чтобы можно было выходить на сцену уверенной - в себе самой и в партерах, которые выучили музыку, знают, грубо говоря, куда ходить. Чтобы никакой отсебятины - а у нас же что творится! Когда премьеры делаются за два-три дня - кому это нужно? Но это все равно мой театр, и я буду в нем петь, конечно. В июле, например, на фестивале "Звезды белых ночей", в том же "Самсоне". Сначала только отдохну немного в Италии у Ильдара, потом - Америка, потом вернусь в Питер на фестиваль.
- Корректно ли сравнение искусства - музыкального, вокального со спортом?
- Почему бы нет. Связки - это те же мышцы, если их не тренировать, они становятся вялыми и дряблыми, теряют гибкость. Надо ведь так уметь владеть своим голосом, чтобы перейти, скажем, от тонких романсов к тому же Вагнеру. К связкам надо относиться разумно, беречь их. Когда ты слишком мною работаешь, это тоже плохо, но ведет к сбоям, иногда фатальным. Вот эту грань надо чувствовать. Мне кажется, это чувство идет только от ума человека, многие не понимают, где эта граница, и довольно рано расстаются со своей профессией, ломая свои природный инструмент. Кто-то уже его сломал, но так не считает и продолжает работать. Это очень печальное зрелище на самом деле. Возьмите Доминго, ему уже достаточно мною лет, а он в прекрасной форме, потому что грамотно планирует свою жизнь. Не только поет, но и дирижирует, дает отдохнуть связкам. Голос у него до сих пор молодой, свежий, это гигантский совершенно актер, партнер. Что сказать - личность выдающаяся. В нашей профессии встречаются разные люди. Некоторые доходят до определенного уровня и останавливаются. Считают, что все - это потолок, лучше я не смогу, да и не надо, потому что это уже и есть "супер". И начинается деградация - певца, актера, всего на свете. Шаг на месте - начало пути назад. У меня совсем другое представление. Век живи - век учись, вот поговорка, которая соответствует моему кредо. Поэтому не знаю, достигну ли я когда-либо вершины в своем творчестве, но, по крайней мере, работаю над этим постоянно. А уже судить об этом буду не я.
- Вы представляете, где эта вершина находится? Или она как горизонт, до которого не дойти никогда?
- Где вершина - этого не знает никто. Как бы - как бы - я уже всего достигла, я народная артистка Россия, лауреат разных международных конкурсов, всяких призов у меня миллион, но это же ни о чем не говорит. Публика не приходит на звания или какие-то регалии актера Она приходит на определенного певца, который ей нравится. От которого она получает удовольствие, наслаждение и которого она хочет слышать. Наверно, это показатель - когда тебя хотят, когда тебя любят. Для этого мы и трудимся, чтобы публика уходила довольная и счастливая, в этом и есть смысл работы.
Беседовал Владимир Григорьев
<-- К списку статей
